Меня никто не слышит. Пою один в пустоте.
Гитара сумрак колышет. Милая мне не пишет
Не пишет, не пишет в своей простоте.
Быть может о жизни нашей милая знает одно -
Что море полной чашей, и каждый вечер кино.
Откуда ей знать далекой, что в трале была дыра.
И утром под чаячий клекот на судно вползла хандра.
Хандра висит на вантах. Вцепилась в перо руля.
На шею вяжется бантом. Ноет сладчайшим дискантом
О том как прекрасна родная земля.
Тоскует порыбьему брюху широкий рыбацкий нож.
И почта ушла по слухам на север, ее не вернешь.
Лишь кэп все частит кого-то, да сверху кричит - не дрейфь.
Но тоже хандрой измотан готов завалиться в дрейф.
А рыбу как ветром сдуло. А рыбы простыл и след.
На палубе пляшут акулы. Скукою сводит скулы.
Ни плана, ни пая, ни счастья в жизни нет.
Гитарой своей в каюту сарых друзей соберу.
И в дымно парном уюте будем лечить хандру.
Крепким несладким чаем. Трубкою с табаком.
И до утра нескончаемым северным говорком.
А утром старпома глотка всем прокричит аврал
И траловая лебедка вытянет полный трал.
Навстречу ему со скрипом в треске стальных возжей
Хадра соскользнет по слипу и не всплывет уже.