Архив 11.97
А вот в этот день забавный случай произошел на радио "Ракурс". Началось все еще месяц назад: когда я готовил концерт Макеевой в "Перекрестке" (он должен быть 29.11), заодно договорился с Капгером, что хорошо было бы Олю записать и где-нибудь за недельку до ее концерта выпустить в эфир. И вот, договорившись на вечер, встретились мы с Олей и Городецким на Бауманской и пошли на радио "Ракурс". Пришли, ждем, Капгера нет. Нет час, полтора. Наконец, кто-то из работников сообщает: "А он звонил дней пять назад, говорил, что не будет..." Вот те на! А Макеева как же, которая приехала на один этот день из Питера? Грустные, собрались уходить. Тут меня узнает какая-то дама, помнящая меня по Союзу литераторов (вот, не знаешь, где найдешь!) Узнав ситуацию, она охает и сочувствует: вот, мол, только что вела прямой эфир, а нужный ей человек не пришел - могла бы с нами сделать передачу... Когда ей надоедает причитать, она возвращается вместе с нами в студию и напрягает некоего Олега Чилапа, одного из ведущих. Тот растерянно спрашивает, а кто ж их запишет? "Да они асы!, - кричит сия достойная дама, - все сами могут". Чилап обрадованно обращается к нам: "Сможете передачу записать? Десять минут подготовки!" Я бросаюсь лихорадочно писать какие-то фразы на бумажке, какие обычно говорят ведущие радиопередач, Оля выбирает песенки с кассеты, Городецкий радостно бегает и жестикулирует, находящиеся вблизи люди подкидывают идеи, советуют. Наконец начинается студийное время - я задаю Ольге разные туповатые вопросы, она никак не может понять, что я не Игорь Белый, а чужой дядя с радио, смотрит на меня, ржет, Городецкий сидит рядом, кусает кулаки со смеху. Звукооператор хмыкает, но пишет. Так и записали все отпущенные 32 минуты (символично, кстати). На следующий день звоню Капгеру и, естественно, выясняется, что тот был на дне рождения у Егорова и увлекся. Справедливости ради отмечу, что Капгер взял телефоны Оли и Олега, чтоб звонить, извиняться. Спрашиваю, когда будет передача, которую без него сделали - "А когда надо?". Все это будет 25-го в 14:00 после передачи новостей, СВ 792 кГц.
32-е едет в Зеленоград по приглашению Ильи Колкера. В первом отделении: Авилов, Королева и Городецкий, во втором - Кудрявцев, Пучко и Карпов. Утверждают, что было очень хорошо, пелось в кайф, их там носили на руках и раскупали кассеты.
Прекрасная организация, звукач, зал, встреча, доставка, проводы, чай, торт, пиво и гонорар. После концерта - поклонники, кассеты, автографы и... шоколад вместо цветов. (О'К)
Королева затаскивает Карпова в какой-то литературный клуб под управлением Люды Катановой (см. 21.10.97), туда же захаживает и Пучко. Карпов с трудом высиживает первое отделение поэтов, гусляров и прочих и с ревом сбегает в антракте. Подробностей неохота.
Белого и Карпова зовут петь в Видное, но не туда, где они уже были, а на станцию юных натуралистов (которая оказывается на деле чем-то вроде школы-интерната для иногородних детей). Карпов едет гоголем, на машине, окруженный почетом и почитательницами, приехавшими из Минска. Белый трясется в пригородном автобусе, на который чуть не опоздал, потому что заблудился в переходе метро. Приехавши, увидели аудиторию - 80 процентов детей возраста 10-11 лет. Карпов бледнеет и пробирается, матерясь сквозь зубы, к задним рядам, где и водружает свое обессилевшее тело, издалека давая знак Белому начинать первым. Тот пожимает плечами и начинает. Действительно, сложная аудитория - где не дети, там толстые тетки-училки, а где не тетки, там мамы с булькающими младенцами. Что тут петь?.. Белый поет, что приходит в голову, истово надеясь, что Карпов наконец-то соберется с духом. И вот наступает антракт, Белый бежит пить чай и к Карпову, а тот... оделся уже и прощается...
Короче, зрителям понравились все два отделения.
Но произошло еще одно событие, гораздо важнее всех карповских закидонов. Наши с ним минские знакомые обнаружили где-то в белорусском мухосранске очень странную книжку и привезли в Москву. Поэта зовут Алексей Ильич Белый, 54 страницы скучноватых стихов про любовь, перемежаемых страшноватыми белорусскими виршами. И ладно бы просто Белый, но книжка эта называется "Тридцать второе августа", где он признается, что сам эту идею и выдумал! На мой взгляд, событие это имеет прямое отношение к нашей ассоциации, хотя больше это похоже на трещину в мироздании - и я позволяю себе привести довольно объемистые цитаты из этой книги.
Предисловие автора (орфография сохранена):
"Лето... Пора сверкающих звездопадов, тяжелых рос, время теплых дождей и обжигающих поцелуев. Пора радости. Мы всегда ждем его с нетерпением и нам всегда его не хватает. И последний день лета - 31 августа - это глубокая грусть и страстное желание продлить солнечные беззаботные дни. Хотя бы ненадолго! И поэтому я придумал тридцать второе августа".
Из биографии автора:
"Алексей БЕЛЫЙ родился в деревне Михновичи Ивацевичского района Брестской области в 1953 году. В шестнадцать лет, окончив школу, уехал на Север. Учился в ПТУ, работал матросом на теплоходе. Карелия, Соловецкие острова, белые ночи Заполярья, деревянные мостки вместо тротуаров в рыбацких поселках, манящие огни ночных портов - все это надолго остается в памяти..."
Стихотворение Алексея Белого "Тридцать второе августа" (напоминаю, орфография и пунктуация сохраняются):
Очередное лето провожая,
Опять не спим до первых петухов.
Настало время сбора урожая.
Пришла пора отчаянных стихов.
И как бы далеко отсюда не был,
Вернешься. Это больше, чем привык...
И звезды, что летят неслышно с неба,
Ты соберешь на журавлиный крик.
Ну, а потом, когда придут метели,
И занесет деревья и дома,
Подаришь ЕЙ ты это ожерелье,
ТОЙ, от которой просто без ума.
И у свечи, забыв свои привычки,
Таиться будешь, смыслу вопреки.
И слушать мимолетной электрички
Далекие призывные гудки.
Все, не знаю, что и думать. Может, как-то выйти с этим Белым на связь? Подписано в печать 11.02.94... Барановичи, Барановичская укрупненная типография, 225320, ул Советская, 80.
Авилов в тайне от всех участвует в какой-то передаче на радио "Надежда" (надо полагать у Дудкиной). Про то ничего не известно.
Концерт Шитовой и Малаховой (плюс Александр Левин) в Перекрестке.
Таня Королева устроила нам концерт в МГИМО. Участвовали: Шурик, Таня, Кудрявцев и я. Мы пришлись на самый конец весьма длинного выступления - вообще-то это был сборный концерт "Мой друг - гитара" - поэтому в тысячеместном (!) зале нас слушало 13 человек. В подавляющем большинстве перед нами не было ничего интересного, мы с Карповым развлекались тем, что придумывали неприличные рифмы.
На радио Ракурс звучит наша передача про Макееву. Должен сказать, что записывать ее было несравнимо интереснее, чем слушать.
Карпов едет в далекую Туркмению. Работать английским переводчиком на нефтяных вышках и зарабатывать. Должен вернуться к Новому Году.
Концерт Авилова и Макеевой в Перекрестке. Аншлаг при удивительно малом количестве стульев в зале. Участвовал и Городецкий. Пришедшая Пучко с удовольствием пела в конце, насилу стащили со сцены. Она, хоть и была несколько навеселе, очень внимательно приглядывалась к Макеевой, наконец заявила: "Я хочу завтра иметь Макееву у себя на кухне!"
Желание Пучки исполняется. Впоследствии Оля сообщила по телефону: "Мне она предложила, чтоб я вечно сидела у нее на кухне и пела, а она бы меня вечно кормила..."
|