Творческая Ассоциация "32-е Августа". События. Архив 05.02

Передача по НТВ на туристскую тему с 32-ым в главной роли.

Евгения Калина сообщает:
Началось все с того, что днем 12 числа мне позвонила моя подруга Наталья Зельма, работающая на НТВ, и спросила ласково: "В походы ходишь?". Разве я буду врать??? "Нет, говорю, изредка по лесам шляюсь". "Песни поешь?" - продолжала она. "Чаще ноты". - говорю опасливо. "Ну, понятно, собирайся, приходи сегодня участвовать в передачке программы "Утро", надо петь туристические песни и рассказывать про походы". Тут я вспомнила о том, что в соседней комнате живет некий мой знакомый по имени Адриан Крупчанский. И незамедлительно убедилась, что самое главное - в нужный момент грамотно перевести стрелки.
Адриан Вячеславович Крупчанский вальяжно возлежал на кровати. Я с энтузиазмом стала рассказывать ему про то, как его увидят и услышат зрители НТВ на Дальнем Востоке, какой резонанс в прессе вызовет его выступление. Должно быть, получилось хорошо, так как воодушевленный Крупчанский тут же стал звонить Олегу Городецкому и убедительно говорить ему что-то наподобие "Олег, ты нам нужен как врач!"

Время "Ч" было назначено на полночь. Наша бравая команда в составе Олега Городецкого и Адриана Крупчанского встречалась у центрального входа в телецентр с вышеупомянутой Натальей Зельмой, корреспондентом НТВ. К сожалению, я пропустила эту знаменательную встречу и явилась сразу в редакторскую, когда ребята уже начали готовить сценарий для сюжета длительностью в восемь минут. Кроме Адриана Крупчанского и Олега Городецкого в этом небольшом сюжете, посвященном туристическому отдыху, должны были участвовать две девушки. Одной из них была собственно Наталья Зельма, второй - моя однокурсница Алена Кириллина. Были определены следующие пункты: надо было травить туристские байки, рассказать, куда наши отважные ребята ходили последний раз (на майские праздники), а также спеть пару оптимистичных туристских песен. Предполагаемый антураж в студии был, конечно же, туристическим, форма одежды соответствующая. Правда, посмотрев на господина Крупчанского, я решила, что он, видимо, представляет собой элитную когорту туристов: его чисто вымытые волосы, светло-голубые отутюженные джинсики, светлый голубо-серый свитерок и ослепительно белые кроссовки представляли собой разительный контраст по сравнению с одеждой остальных персонажей, выдержанной в тёмных потертых тонах. Так, в соответствии с планом сюжета, Олегу Городецкому пришлось забыть, что в майские праздники он учил петь детей под Обнинском, Адриану Крупчанскому - что он ездил в Париж, Алене Кириллиной - про то, что она знать не знает никаких туристических песен, а в лесу была разве что в деревне и ближайшем Подмосковье, а Наталье Зельме - про то, что она понятия не имеет, что такое поход и где это место располагается. Ибо решено было, что наши бравые ребята только что вернулись с реки Мсты, что в Тверской области.

И вот, с тщательно запудренными гримером лицами, герои сюжета о бывалых туристах переместились в эфирную студию запудривать... РАССКАЗЫВАТЬ о своих приключениях и петь песни зрителям Зауралья и Дальнего Востока. В прямом эфире.
Я прикинулась одним из этих зрителей, но отправилась совсем не на Дальний Восток, а в редакторскую, откуда тоже можно было видеть все происходящее в студии.
Центральная часть студии была оформлена в духе туристической поляны: ярко-оранжевая палатка, перед нею - изящный котелок на треножнике. Вечно улыбающаяся ведущая пригласила всех ребят в палатку. Они расселись полукругом, после чего в две гитары спели куплетик замечательной мажорной песни с припевом "Мама, я хочу домой!" Затем состоялся небольшой разговор, из которого выяснилось, что в походы наши туристы ходят давно, долго и с удовольствием, что наши родные березки не в пример западным роднее и красивее (вот на реке Мсте, например), что с реки Мсты было оччень трудно уехать, так как всех туристов со всеми лодками и рюкзаками как обычно запихали в один маленький плацкартный вагончик (в туалете поместилось 8 человек), что для того, чтобы прекратить какое-либо неугодное природное явление, надо спеть про него 40 песен (на 44 оно, как правило, прекращается), что врач в походе - очень важен и могуч. Последним номером выступления была песня "До свиданья, дорогие!", под которую ведущая попрощалась с телезрителями. Песня имела оглушительный успех у съемочной группы, персонально для которой была допета до конца. Так, пожелав жителям отдаленных поселений нашей необъятной родины доброго утра и хорошего настроения, веселая команда туристов отправилась по домам - спать, ждать писем благодарных телезрителей в свой адрес и новых интересных предложений.

Фестиваль "АкБард-2002" в Новосибирске. Летят Авилов, Городецкий, Белый и дуэт Ельский-Булат.

Юрий Ельский сообщает:
Накануне:
Для начала я чуть не опоздал на самолет, получая билет в офисе авиакомпании "Сибирь" и попадая в пробку по пути в Домодедово. Домодедово показало себя во всей красе - за сэндвич с сыром (без мяса) и бутылку Aqua Minerale заплатил 111 рублей. Если б знал, что в самолете будут кормить как на убой, ни за что бы не ел в аэропорту. Перед взлетом пришлось еще 1,5 часа просидеть на борту, ожидая потерявшегося куда-то пассажирского багажа. В итоге - благополучно взлетели. Очень интересно лететь в другой часовой пояс (в Новосибирске - плюс 3 часа). Ощущение, что обгоняешь ночь. Взлет - еще светло, посадка - уже светло. Лету - 3 часа 25 минут.
Новосибирск встретил комарами размеров неимоверных, у нас в Питере дети воробьев наверно такие же :) Сразу за комарами стоял молодой человек с афишей фестиваля, который, узрев мою гитару, сообщил мне, что он встречающий. Уже хорошо - привыкнув к обычному раздолбайству всяческих оргкомитетов, это было приятно. Надо сказать, что организация фестиваля была сделана на очень высоком уровне и принимали нас просто шикарно.
Через 5 минут подтянулась Маша Булат, прилетевшая часом раньше из Питера с еще одним членом оргкомитета - Антоном Ивания. Антон помимо того, что сам человек замечательный, оказался просто суперводителем и мне, любящему быструю и экстремальную езду на автомобиле, было немного страшно передвигаться с ним :) Хотя в Новосибе все водители экстремальщики. Наверное, у сибиряков это в крови. На обратном пути в аэропорт уже в понедельник с утра мы с Авиловым просто чуть не поседели, узрев летящую на нас в лоб волгу со скоростью километров 100 в час. Везший же нас Леша Беляев в это время просто беззаботно рассказывал анекдот... На поляне нас ожидали оставшиеся в живых: слегка пьяная Катерина - главный организатор действа и главная виновница нашего приезда, некоторое количество членов оргкомитета и штатные местные алкоголики. Были замечены также напоминавший призрака Авилов, только что проснувшийся, но еще весьма нетрезвый и пьяненький и охрипший Городецкий. Белый же в этот утренний час изволил почивать. Попив некоторой время пива и водки, мы завалились спать. Выспаться все равно не удалось, т.к. фестиваль стал просыпаться, доносились звуки тромбона :) стук топоров и прочее, да и впечатления от столь резкой смены обстановки давали о себе знать...

День первый:
Позавтракали. За кружкой утреннего пива нам сообщили программу на первую половину дня: 32-е остается на поляне вести мастерскую и отбирать народ на участие в Большом Вечернем Концерте. Мы же с Машей в составе еще некоторого количества сибирских бардов едем в город играть концерт в ДК "Приморский", тем самым отрабатывая спонсорскую помощь.
Не знаю как в целом прошли мастерские, но в ДК мы оторвались по полной: поняв, что публики практически нет (сказывалось достаточно слабая рекламная поддержка фестиваля), вытащили на крыльцо аппарат и устроили совершенно классный концерт для проходившего мимо народа, для себя самих и приехавшей с нами группы поддержки. По окончании концерта, в процессе которого вина "Изабелла" было выпито ну очень много, загрузились всем составом в машины и веселым кортежем отбыли обратно на поляну.
Что приятно - на поляне нас ждал горячий обед. Поели. Маша пошла спать, я же отправился осматривать достопримечательности и почти сразу наткнулся на хмурых Авилова и Городецкого, продолжающих вести мастерскую, и Белого, тщетно пытавшегося заставить ту парочку пойти пообедать. В итоге это удалось, и работа мастерской закончилась. Из 8-ми пришедших на концерт было выбрано 4 человека. Вроде так...
О! Совершенно забыл! С утра (!!) приезжало местное ТВ. Записало спетую нами (прямо сказать нестройными утренними голосами :) песенку, сочиненную на Груше мной, Щербиной и Крупчанским по мотивам Митяева и, задав несколько дурацких вопросов, в испуге свалило.
Вечерний концерт начался часов в 7 вечера. Нам предстояло петь 35-ми перед закрывающей концерт Ириной Орищенко. Белый выступал первым из нас - 25-м, Авилов с Городецким - 34-ми. Городецкий - где-то между ними. Поняв, что до наших выходов еще минимум часа 3, мы набрали пиво и пошли-посидели на камешках на берегу Обского моря. Там эти трое из 32-го устроили нам с Машей что-то вроде мастерской... причем впечатление осталось у меня хорошее... было несколько дельных идей и советов.
Выступили просто замечательно - совершенно изумительная сибирская публика, причем в достаточно большом количестве. Танцы у сцены. Ночь, освещенная сцена, за которой Обское море. Красиво! Кайф! Большое спасибо звукорежу за идеальный в подобных условиях уличного концерта звук. Кассеты раскупились все.
После концерта разошлись по кострам петь песни и соответственно выпивать... как всегда до рассвета и первых утренних комаров.

День второй:
Проснулся я рано - жарко у Авилова в палатке, просто жуть как. Посмотрел на часы - 10:30, потом сообразил, что по нашему - 7:30, но было поздно - уже началась жара и комары.
Скоро проснулся Авилов, и мы пошли пить пиво и ожидать пробуждения Булат, Белого и Городецкого.
Потом помню, пили уже втроем с Городецким...
В итоге поехали на Гала-концерт в Академгородок. По пути Антоша завез нас всех к себе домой помыться...
Гала-концерт в Доме ученых Новосибирского Академгородка. Опять выступаем последние. Нас с Городецким привезли раньше, чем Булат, Авилова и Белого, поэтому мы успели совершить небольшой променад по городу и, заскочив в магазин, купить местного пива. В процессе концерта был организован ВИА "ОРЛЫ" в составе: Ельский, Авилов, Городецкий, Булат, Леша Мокин и девушка Наташа из Кемерово, исполнивший в начале 2-го отделения сочиненную Новосибирским КСП песню на мелодию "Отель Калифорния" и со словами Кукина про поезд.
Со своими песнями выступали опять в конце - сначала Белый, потом Городецкий, потом Авилов с Городецким, потом мы с Булат. В конце нашего выступления, позвав на сцену 32-х, вместе спели засвеченную на местном ТВ песню по мотивам Митяева (кто был на Груше - должен помнить).
Классные ощущения, когда тебя просят расписаться в книге для гостей, где среди кучи всяких известных личностей одним из первых стоит автограф Галича. Дисциплинирует, так сказать :)
После концерта Авилов, Булат с Антоном уехали на машине, мы же с Белым и Городецким под руководством Катерины и в сопровождении еще двух замечательных девушек пошли гулять по Академгородку. Какое классное местное пиво - называется "Глюкауф"!!! Стоит всего 9 рублей за пол-литра... хоть упейся...
Естественно, опоздали на последнюю маршрутку в Новосибирск... пришлось ехать на такси. По сравнению с Москвой - просто даром... ну... почти даром :)
Немного погуляв по центру города, поехали на Радио Новосибирск, где работает Катерина, пересидеть ночь до самолета и заодно записать передачу. У входа встретили уже поджидающих нас Булат, Авилова и Антона, решили купить алкоголя (еда уже была).
Но... все окрестные магазины странным образом оказались закрыты... Пришлось отправлять Антона с Олегом на машине. Где они катались 1,5 часа я не знаю. Гады!!! :) А мы мерзли и орали народные песни под дверями радиостанции... приехали зато с вермутом, пивом и водкой.
На студии сварили пельмени и нарезали ветчины. Поели - выпили. Записывались в основном Авилов с Городицким, т.к. Белый заявил, что в таком состоянии ни на что не способен и ушел спать... я ушел спать чуть позже. Эти же двое мужественно продержались всю ночь... правда под конец записи Городецкий все-таки заставил нас с Булат спеть пяток песен.
В 6 утра выходим и, рассаживаясь в Антоновскую и подъехавшего Леши Беляева машины, сваливаем в аэропорт. Дальше - ничего особенного, кроме того, что Белого заставили оставить на земле сибирской перочинный ножик и, что самое странное, - ложку для йогуртов, что видимо наиболее болезненно отразилось на Игоре :) Ножик зато Булат смогла увезти в Питер, теперь я его в Москву привезу... интересно, что с Белого за ножик попросить... :)

Игорь Белый сообщает:
Новосибирск запомнился мне своими восходами. Сначала небо синеет, бледнеет, потом в нем прорезаются зеленоватые оттенки, затем край горизонта накаляется и вспыхивает, словно лампочка. Через небольшое время предметы обретают осмысленные тени, воздух - пустоту, а я - очередное ощущение нереальности и без того прозрачного от недосыпа бытия. Впрочем, закаты там были не хуже, но воспринимались, как нечто само собой разумеющееся, вроде должного антуража.

Первый восход заплескался в иллюминаторах противоположной стороны борта самолета. В моем иллюминаторе царила вселенская ночь и отражение луны во всех речках, озерах и лужах. Отражение было величиной с небольшой городок, не помещалось ни в какой водной глади и неслось по земле со скоростью под 900 км/ч. После посадки в аэропорту Толмачево этот же восход снова разлился наверху, пронизанный гуденьем утренних похмельных комаров и розовыми росчерками реактивных самолетов. Последних было много, они летели подобно гордым птицам в недосягаемой вышине в самых разнообразных направлениях, вычерчивая сложные кривые. Комары отличались от них самым печальным образом. Во-первых, их было еще больше. Во-вторых, они точно знали, куда летят и, не раздумывая, шли на посадку. В-третьих (это выяснилось позже, на сцене фестиваля в лесу), определенное количество воткнувшихся комаров при отсутствии возможности их сбить способно вызвать настоящий заряд творческого безумия, из-за чего любая песня приобретает особенный драматизм в исполнении. От самолетов такого точно не происходит.

Восход во всю мощь светил в морду джипа. Саша Анистратенко поправлял темные очки и сочувственно сообщал о полном отсутствии горячей воды в городе. Ибо горячую воду дают только когда наступает Великое Картофельное Время - несколько раз в году, когда пора сажать / копать / окучивать / полоть / собирать сей исконный плод. Тогда все горожане уезжают из города на два дня и возвращаются все в картошке и счастье. Жалостливые горслужбы воду включают, дабы население отмылось маленько, пришло в себя и снова поняло, что картошку дешевле осенью купить на базаре. Но осенью они все равно покупают навоз и мотыги. Потому что так у них больше картошки вырастет. Такие вот законы.

Второй восход наличествовал на эмблеме фестиваля, куда мы, собственно, приехали. Кроме восхода там были еще буколические палаточки и надписи: "АкБард-2002" и "Новосибирск".

Третий восход начался над лесом. Не совсем это был лес, если быть точным. Некоторая лесопарковая зона с коммунальными службами, пляжем с песочком и Обским морем. Машка Булат уверяла, что пейзаж неотличим от Финского залива середины лета. Но какой же это Финский залив без ощущения вереска под ногами?

К тому моменту, как костерок на штабном костре потерял функцию освещения окружающего пространства, Городецкий окончательно лишился голоса, а выжившие слушатели отключились в позах свободных римлян по периметру действия инфракрасных волн. Несильный ветерок выдул из мятой фетровой шляпы, лежащей в корнях сосны, пару записок. Ночью "Шляпа" не получилась. Она продержалась полчаса, потом из-за дождя переместилась под штабной тент, где и благополучно заглохла. Сибирь - другая страна. В ней живут спокойные миролюбивые люди, которые варятся в одном общем котле много лет и у них своя тусовка. И они точно знают, кого хотят слушать. (Барнаульцы Таня и Дима той же ночью сочувственно подтвердили мои домыслы).
Признанные корифеи страны Сибири - мастер жесткого юмора Алексей Макаревич из Бийска (Андрей, кстати, летел в нашем самолете, но на фестиваль не добрался); школьный учитель истории из Томска Игорь Иванов - философ и романтик; третий же - король гитары и обаяния - исполнитель Роман Ланкин (тоже из Томска).
Мне постоянно казалось, что мне опять 15 лет, что я впервые попал на слет в подмосковные леса - все вокруг друг друга знают и поют хором незнакомые и красивые песни. Поэтому я поначалу сидел пеньком в уголке и хлопал глазами по сторонам. Антон Ивания, удивленный моим малопением, даже в какой-то момент спросил: "Никак, антенны настраиваешь?" Я донастраивался до того, что стал некоторых людей ощущать затылком, словно знаю их лет десять :)

Вечерне-ночные концерты на фестивальной сцене шли тяжело. Перед ней расстилалось огромное асфальтовое поле, на котором переминались с ноги на ногу человек около ста. Сидеть там, пусть даже на пенке, было, по-моему, не самым удобным. К тому же поле было коварно наклонено к сцене, так что любая неточно поставленная бутылка пива моментально срывалась с места и мчалась к поющему. Несмотря на прекрасно настроенный звук, было ощущение, что поешь в вату - отдачи от горстки зрителей, затерянной в асфальтовом безмолвии, было почти никакой. В субботу положение более-менее поправилось - народу увеличилось вдвое, восприятие повысилось. 32-е слушалось благосклонно, на своих корифеях начались овации, а уж под Булат-Ельского, которые выступали почти в конце, народ просто стал танцевать вальсы.
Но истинный кайф почувствовался лишь в воскресенье, в Малом зале Дома Ученых Академгородка. Удивительное дело - зал, едва наполненный на треть, оказался в энергетическом плане настолько единым и мощным воспринимающим существом, что песни даже не надо было как-то особенно разгонять: только тронь - сами катятся вверх по склону рядов. Даже дурка "Калифорнийская тайга" (исполнение слов "А в тайге по утрам туман" на музыку "Отель Калифорния") прошла при полном обоюдном восторге. Что уж говорить о Ельском блюзе "Изгиб гитары желтой", который встал, видимо, в один ряд с другими хитами фестиваля... Ощущение купания в обратном энергопотоке, пожалуй, сравнимо лишь с аншлаговыми казанскими залами.
Особенный изыск ситуации придавал факт легендарного выступления здесь в 1968 году Александра Галича. Авилов брал меня за руку, усаживал на первый попавшийся стол и, таинственно мерцая глазами, сообщал: "А вот, наверное, на этом же самом столе сиживал-то сам"... Или многозначительно замирал возле туалетной двери без комментариев. Я же в свою очередь попытался осмыслить этот факт прямо на сцене, моментально забыл слова в "Прадеде" и получил просветление.

Четвертый восход от третьего принципиально не отличался. Тоже произошел в лесу. В отличие от первой ночи я освоился маленько, гулял по разным кострам, где меня начали уже узнавать и просили чего-нибудь попеть.
До этого Авилов и Городецкий целый день вели мастерскую, важно вещали, помавая перстами. Я сидел в сторонке и самозабвенно трепался с Серго, приехавшим из Красноярска с добрыми вестями, что было несравненно интереснее. Впрочем, Машка с Юрой решили, что они желают тоже пройти мастерскую, но именно в моем лице. Они забрались на россыпь прибрежных камней и стали петь на фоне неба, заката и моря. Я же, приникнув к теплому гранитопесчанику ниже, наслаждался сим дивным клипом и особенно дурного не вякал.
Вообще, будучи в новосибирских странах я постоянно мысленно рвал на себе то, что обычно рвут, из-за того, что у меня нет цифрового фотоаппарата. Истинным преступлением против гармонии было не сфотографировать в одном из двориков Академгородка трехэтажный зеленый памятник Змею Горынычу, уважительно исполненный с соблюдением всех его биологических особенностей.

Идея устроить сейшн на студии радио Новосибирска в ночь с воскресенья на понедельник была, на мой взгляд, несколько поспешна. Отгуляв себе все ноги по ночному городу, наевшись раскаленных пельменей и выпив ужасной теплой водки "Каинский купец", я был способен лишь героически ухватить полметра радиодивана и скорчиться по его неэвклидовой плоскости. Во сне казалось, что вокруг ходит толпа народу - звон бокалов, песни и храпы слышались с разных направлений, крутясь на неведомой карусели. Катерина Костылева (ведущая радио Новосибирска, которая нас-то всех и пригласила), сумела-таки записать оба дуэта - Авилова с Городецким и Булательских. Я же, как недуэтный, да и вообще никакой, проснулся на пятом восходе.

Солнце лезло в решетки шестого этажа радиоздания на улице Карла Маркса, золотило верх часовни, изображающей географический центр России (в границах 1913-го года), прощально блеснуло на моей карманной ложке, приглянувшейся службе безопасности авиакомпании "Сибирь" и, наконец, улеглось на три часа до самой столицы в складках многоярусных небесных антарктид.